Аутсайдер номер раз
Никакой любви там не было. Это я пишу в свое оправдание уже затем, чтоб никто не заподозрил, что ее работа теперь это все от разбитого сердца и от вздора умственного. Ничего подобного. Жить-то как-то надо. Она теперь ходит даже со спец. Оборудованием – глазастой лейкой, каждые полчаса появляется слева от панели одинаковых зеленых кнопок (не нажимать! ) Утомленный карий глаз с лопнувшими сосудами обводит покорно по кругу стены с шампиньонами, плечо Мари, ее лицо, натертое в кровь запястье с татуировкой в виде ромашки, утыкается в пол и закрывается, глаз то есть. До лейки девке приходилось туговато – приходилось таскаться с большим цинковым ведром, протекало и очень руку оттягивало. Лейка – лучше. Ее тоже ей вручили японцы, собственно, и тоннель под Ла-Маншем, прорытый хитрыми микробами, и грибы, и поливальные установки, все принадлежало маленькому желто-серому народу, все, кроме Мари. Она со своей печатью в документе могла катиться на все четыре стороны. Но в целом работа была нормальная, в тоннеле Мари никого не боялась, ну да, там были покойники, раньше, давно. В привидения Мари не верила и, оговорюсь сразу, она вообще ни во что не верила, медленно поднимая и опуская лейку, она отсчитывала политые метры. Система полива дублировалась. Во-первых, поливальные установки. Дубль 2 – Мари. Японцы ей так и сказали: верим, мол, как самим себе. Ты из Америки. Причем с Севера (что в принципе значения для них не имело, а добавлено было для значительности). Северные штаты японцы положили между собой уважать больше, а южные не уважали совсем, но активно и очень выгодно с ними торговали, плюя через плечо, когда южане подписывали с ними контракты или давали им сдачу. В Хиросиме и Нагасаки обвиняли именно южные штаты, хотя, сколько времени уже прошло, тоже поимели бы совесть, давно пора забыть. Тем более, что японцы больше всех орали, когда Америка разделялась, оглушили всех своими высокочастотными воплями. Ну конечно, в такой суматохе, когда все пополам пилили, чемоданчик и потерялся. Ага. Потом почему-то Молдавия вступила: все, мы пропали, ой что, кто за это все плотит, ой. Мари в это время ставили печать в корейском консульстве на Аляске и прямо в лоб ей сказали: вы бы постриглись, чернявенькая вы наша, или волосы распрямите, потому что таких, как вы, прет из Латинской Америки хуева туча, а Аляска не резиновая, ищите себе работу срочно, потому что левая щека у вас в кровь ободрана, одежда явно этническая, что мы, как космополиты, переварить не можем, или вот две вакансии: рудник в Росии или грибы выращивать у японцев, потому что японцы непременно хотят девку и почернее, чтоб в темноте грибы не раздражала своим посконным рылом. Мари сказала: Yes! (три раза с выражением). Ей стукнули печать в паспорт: в черной траурной рамке слово “freedom” и траурный же лавровый веночек, и депортировали с Аляски в 24 часа. Теперь она, значит, 1 раз в день вылезает на свет божий, поесть и чтоб глаза не отвыкли от света. Ну поесть особо не разживешься, консервы из Англии, вкуса неопределенного, может мясо, а может шпинат. Поесть, протереть лейку (по инструкции), закапать капли какие-то в больной глаз на лейке и те же себе в глаза. Смотреть на поверхности особо некуда, делать тоже нечего. Незачем, но главное не с кем.

• 
• 
•