Для воплощения художественной значимости проиллюстрирую его образ в более щадящем сравнении с салатным луком, сохраняя понятийно хозяйственную целостность представления. В сущности он прост и обтекаем, всегда в монотонных одеждах на вечно бледную гладь тела, с неопределенной геометрической формой фигуры, экватор которой размыли наваристые супы. Бородой, как шелухой, заросший до самых глаз. Но ценен он в первую очередь был тем, что в любом салате он был своим - что в компании напыщенных томатов, что в кругу холеных огурцов. И даже буржуазные кабачки не пренебрегали его обществом не говоря о более крупной рыбе которая любила приглашать его на частные маринады. Добавишь его в любой варено-пареный коллектив и уже не так пресно. Душа компании - после подогрева аж золотится.
Хотя сам по себе он был намного сложнее устроен, словно нагромождение из множества разнородных пластов, интересов, умений и настроений. Но реальность была такова, что чистая гастрономическая индивидуальность его не была востребована. А сладость со временем вытеснилась горечью.

• 
• 
•