В кампанию по искоренению пьянства и алкоголизма имени товарища Егора
Кузьмича Лигачева партийно-политический аппарат Вооруженных Сил
включился с такой страстью, что казалось, - до полной и окончательной
победы над Зеленым Змием остался один маленький шаг...
На очередное заседание партбюро наш секретарь явился с похоронным видом.
Публике была предъявлена директива Главпура, из которой явствовало, что
армию осчастливили Всесоюзным обществом трезвости. Нам предлагалось
влиться. Однако, классовое чутье подсказало политрабочим, что желающих
будет все-таки не так много, как хотелось Егору Кузьмичу. Проблему
решили просто, но изящно - каждой военной организации довели контрольную
цифру трезвенников. От нашей кафедры требовалось выделить двоих.
Стали думать, кого отдать на заклание. Первая кандидатура определилась
сама собой, собственно, парторг и не пытался отказаться. Как комиссару,
ему предстояло первому лечь на амбразуру трезвости.
А вот кто второй? Добровольно выставлять себя на всеобщее посмешище не
хотелось никому.
- Может быть, Вы, Мстислав Владимирович? - с робкой надеждой спросил
парторг у самого пожилого члена бюро.
Маститый профессор, доктор и лауреат возмущенно заявил в ответ, что,
во-первых, он давно уже перешел на коньяк, что пьянством считаться никак
не может, а, во-вторых, переход к трезвому образу жизни может оказаться
губительным для такого пожилого человека, как он. Характерный цвет лица
ученого начисто исключал возможность дискуссии.
- Тогда давайте уговорим Стаканыча!
Стаканычем у нас звали пожилого завлаба, который, находясь на майорской
должности, поставил своеобразный рекорд: трижды начальник подписывал на
него представление на майора и трижды Стаканыч на радостях напивался до
потери документов. В третий раз наш интеллигентнейший начальник кафедры,
неумело матерясь, лично порвал представление и заявил, что теперь
Стаканычу до майора дальше, чем до Китая на четвереньках.
После этого завлаб запил с горя.
Парламентерами к Стаканычу отрядили парторга и профессора.
Стаканыч копался в каком-то лабораторном макете. Правой трясущейся рукой
он держал паяльник, а левой - пинцет, причем пинцетом придерживал не
деталь, а жало паяльника. Левая рука у него тоже тряслась, но в
противофазе с правой, поэтому паяльник выписывал в пространстве странные
петли, напоминающие фигуры Лиссажу...
- Валентин Иванович, - серьезно начал парторг, подсаживаясь к завлабу, -
надо поговорить.
Стаканыч тут же скорчил покаянную рожу, напряженно пытаясь вспомнить, на
чем он погорел в этот раз.
- А что такое, товарищ подполковник?
- Мы предлагаем вступить тебе во Всесоюзное общество трезвости! - сходу
бухнул парторг.
Удивительное предложение ввергло Стаканыча в ступор. Он тяжко задумался,
причем жало забытого паяльника танцевало перед парторговым носом.
Присутствующие терпеливо ждали. Наконец, Стаканыч изловчился положить
паяльник на подставку, и неожиданно севшим голосом спросил:
- А на х#я?
Парторг задумался. В директиве Главпура ответа на этот простой вопрос не
содержалось.
- Ну, как же, голубчик, ну как же, - вмешался профессор, - вот подумайте
сами, вступите вы в общество трезвости, заплатите взносы, получите
членский билет и значок…
- Ну?
- А по ним в магазине водка без очереди!

• 
• 
•