...Эту песню я дарю себе крайне редко. Потому что каждый раз, слушая ее, я безоглядно погружаюсь в прошлое, и, кажется, даже слышу запах летней травы и выгоревших черт-знает-как называемых злаков.
Это было последнее беззаботное лето. Впереди был университет и неизвестная жизнь. Я без памяти любил девочку из Алупки. Мы встречались раз в неделю, и каждый раз это было невероятно здорово. И однажды, когда я вновь приехал в Алупку, я повел ее на "Зеленый Мыс" -- так про себя я называл это место с тех пор, как в детстве, лет в двенадцать, очутившись по случайности в алупкинском тубдиспансере, убегал туда с пацанами на вечер. Это поистине потрясающее место -- с огромного холма прямо посреди Алупки открывался невероятный вид на город, на окрестности...и, главное -- на море: блестящее и безбрежное до горизонта.
И вот мы с ней лежали там, на вершине, жуя травинки, а в глаза слепило летнее солнце, и ветер обдувал наши плечи и играл ее длинными каштановыми волосами; а потом стояли, обнявшись, на самой вершине, а море разрушало границы горизонта между морем и небом, и мы стояли, вдруг притихшие от наших чувств и этого момента, когда весь мир у твоих ног, когда ты любишь и любим, и над нами кружил небольшой двухмоторный самолет...
Это, конечно, я уже позже додумал -- самолет. Пропеллеры в песне подсказали. Самолета тогда не было, но -- был: маленький, одноместный, с двумя моторами. Было двое сердец, но каждому из них было суждено биться по-отдельности...